Есть Город золотой

Ничто не предвещало.
Вру. Была реклама мероприятия в фейсбуке. Так что всё предвещало.
27 октября, 2017 год. Ровно в 12:12 мы с мужем стартовали из Праги в направлении Мюнхена. Потому что жила в нас дремучая сила.
В 17:12 мы припарковались в Городе в городе Мюнхен.
Поцелуи, расселение, еда, открытие фестиваля. Я бы назвала этот пост словами «Проще простого» только за то, что прямо начиная с самого открытия практически все великие люди, освятившие собой главную сцену, старались быть один проще другого. В смысле, как можно больше НЕ выпендриваться. Всё так простыми словами, доходчиво, без пафоса и лишних телодвижений. И каждый последующий великий выступающий был еще скромнее предыдущего. В конце программы оказался Юрий Наумов. Можете себе представить, что делал этот человек с мировым именем? Он приглашал каждого лично на свои концерты. Мне вот было бы влом. А ему не влом. Может, поэтому он и великий, а я ещё нет.
Но я отвлеклась. Всё же название я выбрала другое.
Передо мной лежит программа фестиваля, по которой гораздо проще вспомнить всё происходящее. Иначе воспоминания и впечатления выглядят в моём мозгу как большой клубок пёстрых нитей и нет у него ни конца, ни края.

Любителям котиков посвящается.

После открытия фестиваля на зал снизошло Озарение Михаила Башакова. Даже я, скромница и красавица, улюлюкала после каждой песни, как ненормальная, ибо надо было вернуть Мише мои эмоции взад. Если б не вернула, наверное взлетела бы вместе со стулом. Спасибо тебе, Гравитация Ньютоновна.
А ещё, если бы не ограничения программы, этот концерт длился бы пару часов, не меньше. Но святая сцена тем и свята, что на ней происходит множество разных событий.
Приземлиться так же помог следующий за концертом фильм «Прикосновение к земле» — прекрасный фильм об Александре Бермане с последующим осуждением обсуждением.
К полуночи прибыла новая партия тех, кто создавал своим рвением пробку на пути в Мюнхен. Благодаря им запасы допинга прибывших ранее пополнились. И тут началась «жара». Внезапно открылось ночное кафе, которое возглавили сильные фестиваля сего. Михаил Башаков, Даня Тывес, Миша Мовшиц и те, кто «жарил», когда я отходила по разным делам.
Этот день ознаменовался ещё и тем, что вся молодёжь и группа организаторов в оранжевых футболках дружно искали потерявшуюся знаменитую кепку Миши Башакова. Я честно думала, что будь мы не на этом фестивале, кепка бы точно уже была продана за нереальные деньги в заграницу сумасбродному коллекционеру. Но нет.

К 5 утра я заметила, что хочу спать и отвалила.

Суббота 28 октября.
Праздник музыки, поэзии и потустороннего творчества продолжился без меня.
10:00 — Zzzz… (По слухам, которые разнесли мне дети, Питер Бант показывал фокусы-покусы. Но самый главный фокус заключался в том, что сам Питер Бант, не бодрствуя лукаво, пребывал в трезвой памяти и сознании.)
11:00 — Zzzz…
13:00 — «Кто такие сутки», я так и не узнала. С тех пор сплю беспокойно и урывками.
Зато был прекрасный завтракообедочай, за которым я узнала, что кепка Миши нашлась. Ура!
И вот я уже готова слушать Петю Кошелева. Пётр, прикрываясь маской добродушного дядюшки, любящего детей, на самом деле является кем-то особым во плоти. Он вынимает душу из ни в чём не повинных людей, обезвоживает их организмы и от этого чувствует себя нужным обществу. Но парадокс заключается в том, что и общество радо такой садомазе.
Всё время, пока Пётр занимался своими прямыми обязанностями на сцене, я вытирала свои слюни. Если бы моей предкой не была Собака Павловна Павлова, я бы не реагировала так на Петины декорации. В качестве оригинальных декораций была выбрана большая корзина с настоящими свежими прохладными сладкими мандаринами. В отличие от некоторых других моих близких родственников обезвоживание моего организма происходило не через слёзные железы, а как у Павловой собаки.
Как только дозвенела струна последнего аккорда последней песни, я первая ломанулась на сцену, схватила декорации и принялась их потреблять. Окружающим так понравилась эта идея, что они даже не спрашивали, можно или нельзя, а просто стали за мной повторять. Типа это само собой…
Я сухо извинилась перед Петей и продолжила долгожданную трапезу.
Потом снова был приём классической пищи, заменивший мне духовную пищу повара Владимира Завгороднего. И да простят меня идеальные люди.
К творчеству Михаила Кукина я уже была физически подготовлена. Михаил говорил просто, но смачно. И тут без еды, конечно, тоже не обошлось. Не знаю, кто что запомнил после его программы, но я запомнила слово КУФЁГА и «Рецепт яичницы от Кукина».

Муза, приди, помоги, дай поведать далеким потомкам,
Как меня Дима Шумилов яичницу делать учил.
Лук для начала берем, не крупный, не мелкий, но средний,
И обдираем с него дочиста всю шелуху.
Лук измельчив на дощечке, потом зачерствелого хлеба
Черного взявши кусок пальцами левой руки
(В правой по-прежнему нож!), на той же дощечке для резки
Режем на кубики хлеб. После петрушки пучок,
И базилик, и кинзу под краном промыв, отряхнувши,
Режем все вместе опять же, но, не мешая с другим,
Горкой зеленой лежать оставляем, к примеру, на блюдце.
Первое дело готово. Можно уже закурить.
Курим… За дымом табачным следя невнимательным взглядом,
Многое вспомнишь, о многом задуматься сможешь теперь.
Впрочем, труды-то стоят! Загасив сигарету, за дело
Снова пора приниматься: кружку большую найди,
Выбей туда два яйца… или три… все зависит от кружки
И от размера яиц. В кружку плеснувши воды,
Вилкой взбиваешь… И это готово. Теперь сковородку
Выбери и, если надо, вымой ее. Наконец,
Спички… Со спичками туго. Как правило, кончились спички.
Можно сходить в магазин. Или к соседям зайти.
Но, проявляя сноровку, попробуй зажечь зажигалкой:
Чиркни – и руку отдерни сразу, а то опалишь.
Если ты с третьим этапом справился, ставь сковородку,
Масла налей, не жалея, кубики хлеба и лук
На сковородку ссыпай, и следи, и, когда ты заметишь,
Что золотистым почти сделался лук, помешай.
Яйца пора выливать! Выливай их из кружки по кругу.
Сразу потом посоли, зеленью сверху посыпь,
Крышкой накрой и, огонь убавив, закуривай снова.
Утро сияет какое! Светом заполнена вся
Кухня. Немытые стекла – и те не мешают. Посуда
Радостно, ярко блестит. Чайник собрался кипеть
И запевает свою песенку. И холодильник
Тоже довольно урчит. Стоп! В холодильнике есть
«Клинского» пива бутылка, холодная – самое время!
«Реанимация едет», как Обрывалин шутил.
Выключи газ и крышку сними – что ты видишь?
Красиво и вкусно!
В толстый стеклянный стакан янтарного пива налей.
Небо, вставай за окном куполом синим бездонным!
День, распахнись, принимай! К встрече с тобою готов
Тот, кто соделал все так, все в точности, как научает
Эта поэма… Читатель! Время стрелою летит!
«Щиплет нас за ухо смерть», – заметил однажды Вергилий.
Но и на смерть есть управа. В частности, этот рецепт.
——————
Короче, я сцедила вторую поллитру слюней.

И ещё я запомнила великолепное чтение с правильным прямо выражением всех стихов. Мне б так научиться читать стихи. Это, если не знаете, оказывается, целое дело. Не так просто читать стихи-то! Это вам не школауроклитературы.
Еще Кукин мне запомнился тем, как им восторгался Михаил Башаков. Это, наверное, первое слово, которым Миша меня встретил. Вот какое слово первое у вас? У Миши — Кукин!

Следующим номером Оля Чикина и Женя Вишневский тщательно рвали публику стихами Семёна Липкина и песнями военных лет. Если вы хоть раз слышали, как Женя читает не важно что, а Оля поёт не важно что, то вы, надеюсь, легко представите себе, что творилось в зале. В конце все умерли от чувств, любви, восторга и ещё чего-то, что у каждого было своим, личным.

Подошло время программы «Времена не выбирают». Кажется, круче всех оторвалась Аня Белякина. То хваля, а то жалея тех или о том, что происходило на сцене. Ане никто так и не успел заклеить рот. Слава богу!
Пара номеров этого концерта меня потрясли. А один даже протряс. Во мне произошла перезагрузка на тему «каким маникюром и как правильно держать микрофон». Ещё я поняла, что совсем не обязательно сразу после выступления уходить со сцены: можно немного подождать, пока последняя улыбка не сойдёт с лица. Тогда лучше и удалиться.
Зрителям также была предоставлена почти бесплатно возможность вспомнить былое в тот момент, когда Даня Тывес посредством песни чисто гипотетически зарабатывал баллы у Николь Эрлих. А Николь тем временем чисто теоретически держалась молодцом и почти скрывала то, что сумма балов Дани окей, растёт.
Молодцом мне показался Витя Норватов, который, как ни крути, умеет петь Вертинского.
К своему супругу, как и к Виктору Гагину, я отношусь необъективно, поэтому мои восторги могут показаться некоторым некорректными или даже излишними. Страшно сожалею, что не прозвучал мой любимый ансамбль «Хала-бала-бэнд». А ведь он был.
Но вот уже который год я любуюсь Леной Ляйс. Какую бы песню она ни пела, всё достигает цели от начала до конца, в меру красоты, никакого пафоса и при всех своих жизненных достижениях предельная скромность и отсутствие гордыни. Знайте! Лена — это прекрасно!
Хочу отметить так же Игоря Белого. Кажется, что бы он не исполнял, это звучит как-то на волне моей семьи. Тут вскрылось некоторое родство. И я не знаю, рад ли этому Игорь, но уже поздно что-то менять. Особенно если моя мама кого-то полюбила. Ховайся.
Мой брат Борис отличился в этот раз и с гитарой в руках прочёл поэму Насти Шаховой. Прочёл так, что я в очередной раз загордилась родством с этим парнем.
Моя любимая Танька Королёва так и не спела песню про велосипед, поэтому я впихну песню сюда, чтобы вы её всё же услышали.
У Тани много прекрасных светлых добрых песен. И вообще я могу долго и красиво рассказывать про Таньку. Наверное, я даже могла бы продать её миллионеру.
Что еще было особенного? Песня про гадов наложилась в моём сознании на песню Башакова и заставила меня задуматься: «а не г-но ли я?». И вот уже двое суток я хожу и думаю эту мысль. А в перерывах, конечно, страдаю от того, что так и не узнала «Кто..» же, блин, «..такие сутки?»
Чтобы публика окончательно не померла от авторской песни, на арену запустили трезвых и злых Андрея Лакисова и Тимофея Саттарова. Они играли так, как будто после выступления им нальют самых дорогих и крепких напитков много, разных и вместе. Андрей хватался почти одновременно за гитару и кларнет (или как это правильно называется?), а Тимофей баянил и роялил женские сердца до умопомрачения.
Также на сцене появился Миша Башаков со своим Лёхой. Ладно бы он просто появился, но он же каждому в зале раздал по Лёхе и доходчиво объяснил, что цирк всё же маленький. Хоть и классный.

Если у тебя там, где сердце — не дырка,
Ты полюбишь атмосферу настоящего цирка
Люди под куполом летают как птицы
У этих артистов ни дня без репетиции.

Канат, трапеция, акробатика, батут
Они прекрасны телом, их везде ждут
Гастроли шапито — просто счастливая эпоха.
Цирк — это здорово, но он маленький, Лёха.

Чтоб люди забылись на полтора часа,
Оказывается хватит одного колеса,
В руках жонглёров предметы теряют вес,
Акробат без страховки! Ты удивляешься «Без?!»

Этот номер всегда объявляется, как смертельный
Чьи-то губы целуют крестик нательный.
Трибуны замирают… и разряжаются вздохом
Цирк — это здорово, но он маленький, Лёха.

Хотите острых ощущений, когда по спине бегут мурашки,
Выходят звери, трясутся коленные чашки.
Дрессировщик суётся головой в открытую пасть!
Во всяком представлении — это моя любимая часть.

Кажется, лев вот-вот сомкнёт челюсти,
И чем сопровождаются все эти прелести? —
На рабочий барабан течёт струйка гороха.
Цирк — это прекрасно, но он маленький, Лёха.

Я выбегаю ещё до начала антракта
На тянущихся нотах последнего такта
Из цветочного ларька запах табачного дыма
«Дешёвые розы! Не проходите мимо!»

Покупаю букет с запахом «Уинстон»
Из меня вырывается сначала стон:
Как можно это дарить воздушной гимнастке
Я ору от обиды и оказываюсь в участке.

Я понял, что не досмотрю представленье.
Когда меня два клоуна повели в отделенье.
«А ну давай-ка на стол всё из карманов».
Мне смешно — «Вот так вы ловите наркоманов?»

Я понимаю, с открытым сердцем не избежать ареста.
Ни на мне, ни во мне, не останется живого места.
Но я заявляю наглее, чем сирена:
«Мой наркотик, ребята — прожектора и арена!»

Естественно, получаю хороший удар;
Находить приключения — это особый дар.
Никак не ожидал от судьбы такого подвоха.
Но Цирк всегда рядом, и он маленький, Лёха.

Когда-то Цирк казался нам очень большим
Мы вели себя глупо; нарушали режим
Не берегли инвентарь, шатёр ветшал
И кто-то всё время его уменьшал.

Теперь не разглядеть ни слонов, ни клоуна Юру
Всё это теперь превратилось в миниатюру.
Мой любимый гималайский медведь — просто кроха.
Я тоже люблю Цирк, но он маленький, Лёха.

Цирк — это мир — и он теперь маленький, Лёха.

М. Башаков

Дальше выпустили табор им. Чикиной. И снова пищевая тема, правда, на этот раз с привкусом Металлики металла. Но это не остановило никого. Весь зал с упоением пел про огурцы, чем в очередной раз доказал, что Цой жыф.
Официальная часть закончилась. Организаторы снова выдохнули. Но их оранжевый цвет так будоражил, что народ не собирался расходиться. Мы с Борей Резником и Игорем Белым честно пытались организовать музыкальную жару. Но в какой-то момент у нас опустились руки, ибо мы не смогли вписаться в музыкальную концепцию незнакомых нам доселе и внезапно возникших музыкантов.
Я отбросила гитару в сторону и пошла курить и сплетничать. Потом поймала в коридоре Кошелева и заставила его слушать глупые анекдоты. Потом пришел Питер Бант. Что мне оставалось? Я пожаловалась на то, что проспала его программу… Через 5 минут толпа очевидцев наблюдала, как Питер нежно дурил девок. Кошелев не мог не приревновать такого соперника и объяснил мне популярно, что Бант стопудово профессиональный напёрсточник и втихаря от всех зашибает баблище на дорогих корпоративах. А иначе откуда у него столько клоунских носов и всяких фокусных примочек?
К трём часам реквизит, анекдоты и сплетни кончились. А ещё вместе с ними пропал плащ Миши Башакова. На этом месте я пошла спать.

Воскресенье 29 октября 2017 г.
Утром из «Пионерской зорьки» я узнала, что музыканты-многостаночники воскресли посреди ночи и даже играли за бесплатно тем, кого оранжевая команда не смогла уложить.
А ещё нашёлся Мишин плащ. Ура! Правда, потерялся его телефон.
Но программу никто не отменил и в 12 утра Роберт начал «Диалог матером» «Диалог с мастером». У кого на тот момент уже проснулась совесть, тот добрался до концерта не взирая на своё состояние и состояние Роберта. Остальных я почти презрела. Но не навсегда и не сильно. Роберт блеснул умом, душой, руками, гитарой, подправил нимб и сошёл со сцены собирать лавры. Наконец-то женская часть фестиваля получила легальное право признаться Роберту в любви. Некоторые признавались в любви заодно и мне. До кучи, видимо. Не знаю зачем, но скрывать тут нечего — было приятно. Было приятно, что мой супруг нежно любим человечеством, ибо он получил новый заряд любви. Это уже не говоря о том, что осуществил свой многолетний план. Ведь эту программу по Виктору Луферову он тщательно, ежедневно взращивал много лет. И вот, благодаря тем же «оранжевым друзьям», программа выстрелила. Отдельное спасибо за это Жене Вишневскому и Ане Белякиной.
Далее по плану шла программа по песням Александра Дулова. Каждый раз я счастлива тому, что подобные программы не превращаются в глобальные поминки. Светлые люди требуют светлой памяти. Так и получилось. Состоялся замечательный кусок, где всё было гармонично, красиво, чисто, честно, светло. Очень была рада снова услышать Лёню Шмеркина. Я уже соскучилась по его исполнению, если честно. А мать моя вообще выступила прекрасно. А когда её слышно — это вдвойне прекрасно. И знаете, что я ещё подумала? Что Витя Гагин и Аня Белякина — это гремучая спесь смесь! У них не получается просто выйти и спеть. У них получается спектакль, на время которого вы стопудово забудете, кто вы и где вы.
Но и эта часть утренника закончилась. На смену пришла Оля Чикина. Пришла как обычно не одна, а на этот раз с Борей Резником и Юрием Даниловым. Впоследствии выяснилось, что Даня Тывес заработал баллы не только у Николь Эрлих, но и у Оли Чикиной. Таким образом, Даня оказался на сцене вместе с Олей. Признаюсь честно, мне тоже нравится Даня. Но сейчас об Ольке. После её выступления мой супруг всё время сожалел, что он не Иосиф Бродский. Поясняю:

Кабы я была царица

Кабы я была царица, я была бы без царя.
Не пошла б за Кустурицу, не пошла бы за хмыря.
Не пошла бы за медведя, не пошла бы за козла.
И за вас бы, дядя Федя, я бы тоже не пошла.

Я б страну свою любила и пеклась о ней весь день.
Я б туда-сюда ходила и блюла бы всех людей,
Чтобы много не бухали на заре большого дня.
У меня бы все пахали! Все б пахали у меня!

Просыпались бы с рассветом — и скорее на поля,
Будь ты Паша, или Света, или даже Джамиля,
Будь ты сам товарищ Троцкий, или чья-нибудь сноха.
Лишь один Иосиф Бродский у меня бы не пахал.

О. Чикина

Если Кукину я ещё вдогонку успела крикнуть «Мы вас люююбим! Я! Я вас люблю!», то я очень сожалею о том, что не сказала ничего такого в сторону Оленьки. Остальным сказала, но мало. Просто знаете, когда человек представляет из себя какой-то совершенно невероятный новый бездонный мир, очень трудно найти слова. Все обычные слова кажутся глупыми и неуместными. Чувства сложно запихнуть в куцые буквы. Поэтому всё, что я могу сказать таким людям и говорю, это то, что я их люблю. И ещё говорю спасибо. Но в этом на самом деле больше, чем «у вас замечательные стихи, песни… Вы красивая, талантливая, не похожая ни на кого…». В этом большая часть моей души. В этих случаях я просто немая дурочка.

Возвращаясь к привычному мысленному бардаку… Олина песня про мохнатых слонов наложилась у меня на коридорную роспись спального района Города, когда там выключен свет. Посмотрите, на этом фото стены просто классно расписаны. Но зато, когда в этом коридоре гаснет свет… эти картины оживают и превращаются в невероятный живой объёмный мир! Там домА, в которых живут люди, там горит свет, там светятся звёзды, там всё цветное и волшебное!
Фотографий этого волшебства я сделать не успела, потому что кто-то включил свет. Единственное, что я успела сфотографировать — это свои зубы, которые тоже в этой ночи светились. Еще светились ногти, но их я тоже не успела сфотографировать. Зато зубы мои на фоне этого города. Его немного всё же можно разглядеть. Как и нереальный восторг в моих глазах.
Но я опять отвлеклась. После Оленьки снова все тщательно питались. Кормят в Городе вкусно! Хочу отметить одного повара, который обо мне очень позаботился. Я не ожидала, если честно. Когда я пришла на завтрак и поняла, что из всего предложенного могу есть только колбасу и огурец, пожаловалась слегка повару. Я ни на что не надеялась и не претендовала. Для меня это рядовая ситуация — молочный завтрак, который мне нельзя. И тут… вы бы видели этого парня: он настрогал мне целую тарелку дыни! Можете себе представить? Не один кусочек, а целую тарелку того, чего там вообще не стояло! Я удивилась, поблагодарила и спросила, не много ли. Но парень сказал: «Вам же нельзя всё остальное.» Я была очень-очень тронута. Знаете, в такие моменты я думаю, что почему я не такая хорошая, как этот парень или другой, у кого душа шире моей? Почему я такая какашка бываю? И тут в поток моего сознания проникает Башаков, держа в руках заветный «Чёрный экран».
Но фестиваль ещё не закончился, как и моя эпопея.
Апосля Олиной выходки на сцену и обеда возник Юрий Наумов. Юрий мягко вжал звуком зрителей в стулья и попутно объяснил им (нам), что это нормально и правильно. Если бы мы говорили сейчас о гестапо и команде «Большая разница», то я бы процитировала их фразу «Больно — это наша профессия».
Кто не знает — посмотрите их пародию на сериал «Ликвидация».

Так вот Юрий Наумов… Мне стыдно, но я призналась сразу всем, что видела его впервые. Правда откуда-то уже слышала раньше композицию про ночной ой-вей или как она там правильно называется.

Наумов — человек-волна. Он играет как волна: звуки, руки, движения… всё как множество волн, сливающихся в одну. Он как вода, как звук… не могу подобрать слов. Это как если бы в водоём капала капля воды раз в несколько секунд и от капли этой на водоёме расходились бы круги-волны… Вот такой для меня Юрий Наумов.
Если после этого всего вы думаете, что я дура или наоборот прикидываюсь ею — вы правы.

Рассказ у меня получился довольно большим на этот раз, но это всё только потому, что я пишу почти сразу после фестиваля. И всё равно в нём всего лишь краткое содержание предыдущих серий.
Хочу добавить ещё пару подробностей и уже покончим с этим душераздирающим действом.
Зал.
Зал меня поразил, покорил… Зрители, которые присутствовали на концертах, они себя вели так достойно и интеллигентно, что не каждый фестиваль может таким похвастаться. Город может смело гордиться своими зрителями. Как дружно вы подпевали Башакову, Дулову и Чикиной! Как терпеливо и тактично вы вели себя во время разных курьёзов и недоразумений, как чутко вы слушали, как честно вы плакали и смеялись! Я очень хочу соответствовать вам, дорогие зрители этого фестиваля и клуба. Я благодарна вам за то, что вы есть, что вы такие потрясающие, что вы так любите, цените и уважаете то, что происходит на сцене. Низкий вам поклон, дорогие Люди.

Но, несмотря на высокий уровень порядочности людей на фестивале, всё же некоторые не выдержали и обнародовали свою сущность. В рамках описываемого мероприятия я насчитала троих клептоманов.
Клептомана номер 1 я не знаю в лицо и по имени, но я знаю, что он спёр со стенда афишу Башакова, которую так хотел спереть мой муж.
Клептоманом номер 2, как вы ошибочно предположили, оказался не мой муж. Мой муж — клептоман номер 3. А второго зовут Виктор Гагин. Роберт застукал Витю за этим делом. Витя тырил афишу Роберта со словами: «Я твой фанат и мне всё равно, что ты об этом думаешь». Но кто был у Вити дома, тот поймёт. У Виктора дома висит афиша Олега Митяева с названием концерта «Как здорово, что все мы здесь…». И всё почти хорошо. Но афиша та висит под потолком в туалете. Судьба афиши Роберта была предрешена. «Диалог с мастером и Маргаритой» «Диалог с мастером» Виктор проведёт в упомянутом выше месте.
Роберт поглядел на старшего друга и, как говорится, покинул путь истинный, сошел с праведной колеи, сбился с пути, покатился по наклонной. Он вздохнул о том, что афиши Башакова уже нет и принялся отдирать афишу Чикиной. Но через 40 минут упорного труда смирился с тем, что не для тебя та роза расцветала афиша, видать, не для него была прибита. Тогда он пустил скупую мужскую слезу и отодрал последнюю афишу со своим фото, поставил на ней автограф и до кучи, чтоб не было обидно, стырил афишу Наумова, где Юрий оставил свой несравненный автограф.
Мы приехали домой. Первым делом слегка накатили за успех всея Руси, всего и всегда. Вторым делом Роберт пришпандорил на стену драгоценные плакаты. На последний удар молотком по кнопке пришлась фраза «Знай наших!».

Ну и в заключение хочу сказать, что телефон Миши таки нашёлся.
А впереди ещё маячат концерты Юрия Наумова и Оли Чикиной. И пусть судьба сложит их и нас вместе 🙂
И пусть клуб Город процветает.
И пусть все женщины планеты будут счастливы! Потому что от этого, блин, зависит и счастье мужчин.
Аминь, короче.

Метки: München